Кшиштоф Занусси даёт мастер-классы слушателям «Интершколы» ежегодно. В этот раз нам удалось поговорить о начинаниях, о свободном времени, о кино, о пользе учёбы.
О первом опыте
Не знаю как в Союзе, но во всех других странах были клубы любительского кино. Снимали на 8мм или 16мм. Клубы открывались при домах культуры и были популярными у студентов. Это было здорово!
Заботы те же, что и в наши дни: проверяешь, беспокоишься, чтобы все было на месте: реквизит, актеры — чтобы все было вовремя, чтобы все удалось. Вот так мы и снимали.
О творчестве
В творчестве человек выражает всякие абстрактные понятия. Идеи рождаются от наблюдений, интереса, страха, страсти, этих чувств множество.
Не сравнить, как делали кино сейчас и в студенческие годы. Человек видит мир в 75 и в 16-17 лет абсолютно по–разному – весь мир выглядит иначе и сравнению не подлежит. Знаете, когда человеку 3 года, ему тяжело… найти мяч, который закатился под шкаф — это уже просто смертельная проблема.
О монахе и бабушках
«Смерть провинциала» – это моя дипломная работа. У нас был один день и множество приключений. Сцены и для лета, и для зимы – работали в павильоне. А я хотел снимать на натуре. Уже к концу ленты была сцена в костеле. В открытом гробу лежал монах. Конечно, это был актер. Я был на балконе, когда две старушки вошли в костел. Надо было бежать, остановить их. Если бы они заметили, что покойник курит, а он курил (смеется) в гробу, они могли бы просто умереть от сердечного приступа. Помню, как я бежал, чтобы их остановить. Бабушки не понимали, почему их не пускают. А у меня была одна мысль — у монаха в руке сигарета!
Конечно, любая работа кажется серьезной и это нормально, но «Смерть провинциала» повлияла на мою жизнь.
24/7
У всех есть 24 часа в сутки. Вопрос в том, что мы с этим делаем. Знаете, я всегда имею такой готовый ответ, когда меня спрашивают, почему я так много работаю, а я отвечаю: «Потому, что мне нечего делать!»
Что назвать свободным временем? А наше время [время интервью], мы сейчас не свободны? (улыбается) Нужно жить активно! Я еще чуть-чуть спортом увлекаюсь: езжу верхом, зимой стаю на горные лыжи. Неделя «отдыха» и хватит!
Помимо кино, я преподаю. И совсем не кино, а другие вещи. Мои лекции не похожи на кино. Я веду симфонические концерты, 5-6 раз в год меня приглашают разные филармонии. Сейчас предстоит концерт в Берлине. Еще и синхронным переводом занимаюсь – иногда на серьезные программы зовут. Я не думаю, что делаю это хорошо, но для меня это своего рода авантюра.
О самых-самых кинолентах
Знаете, эти шутки об «одной картине, которую возьмешь с собой на необитаемый остров»… Нет. Это весь кинематограф. Ибо трудно сказать, какой фильм главный. Существует много авторов, которые мне интересны, среди них – итальянцы: Бунюэль, Феллини, Пазолини; американцы: Элиа Казан, Вуди Аллен – это те люди, которых я знаю лично и чьи работы мне интересны.
О чтении
Читаю. Но предупреждаю, что чтение вредит глазам. Надо мало читать, слушать и кушать. Если кушаете много – будете толстеть. Если читаете много – будет отравление вкуса. Позвольте себе только шедевры.
О вкусе
Есть канон — сбор величайших достижений мировой литературы, мирового театра, мирового кино, мировой музыки. Важно напомнить, ибо мы уже немножко оторвались от культурных корней. Есть такая латинская пословица: De gustĭbus non est disputandum — О вкусах не спорят. Нет вкуса – есть безвкусица. Не надо выражать свое мнение, если оно не подготовлено. Неправда, что все имеют право высказывать свои суждения. Это право надо заработать. […] Но если вам кажется, что Эль Греко плохой художник, а Бетховен посредственный композитор, значит, у вас вкуса нет.
О пользе учебы
Всегда в окружающем мире есть что-то интересное. Есть что-то, что я без университета бы и не выучил, например, высшая математика. А с режиссурой… Я посмотрел много картин, важных картин. Передо мной кто-то сделал их анализ, и я начал думать, как они созданы. Потом пошли упражнения… иногда неприятные. Самый главный принцип учебы: делать не то, что мы хотим, а то, что от нас требуют. Сейчас я благодарен, хотя мне много чего делать не хотелось. […] Но это было в киношколе 60-х.
Я никогда не позволял себе того, что хотел. Я всегда делал то, что мне говорили. Никто никогда не может делать того, что хочет – ни у кого нет такого права. Ведь нет ограничений – нет искусства. Нас всегда что-то ограничивает. Из этого рождается искусство. Всегда есть жесткие ограничения, как рама в картине.
О кино
О кино неинтересно говорить. Кино надо снимать!
